Майкл Ройш: Как работают горловские медики

 

Я приехал в Горловку 6 дней назад и сразу отправился в больницу. Главные операционные находятся на 6-м этаже, но они не работают, так как из-за постоянных обстрелов находиться там опасно. Единственная функционирующая операционная находится на первом этаже. Ежедневно в операционную поступает от 5 до 20 пострадавших в результате обстрела. На прошлой неделе в течение одного дня в операционную поступило 60 раненых. Однако в течение 3 дней в больнице не было воды, и все операции, кроме неотложных, пришлось отменить. Ведь без воды невозможно ничего простерилизовать.

 

Город не представляет собой сплошные руины, поскольку артиллерийские снаряды и мины не полностью разрушили многоэтажные дома, однако в пригородах можно увидеть полностью разрушенные небольшие частные дома. Во всех домах города повреждено остекление, что при ночной температуре 10 градусов ниже нуля, может привести к серьезным проблемам. Вчера мы проходили мимо детской площадки и видели подпалины в том месте, где разорвался снаряд. Везде можно увидеть воронки от снарядов, одна из которых - прямо напротив детской больницы.

 

Детей практически не видно. Большинство семей с маленькими детьми покинули город. Возникает ощущение, что ты находишься в городе-призраке. Большинство магазинов закрыты, нет кафе и ресторанов. Если людям нужно выйти на улицу, они передвигаются очень быстро. Никто не стоит на месте, кроме тех случаев, когда нужно ждать автобус.

 

Организация «Врачи без границ» (MSF) первый раз посетила Горловку в сентябре и с тех пор мои коллеги регулярно поставляют в эту больницу крайне необходимые материалы медицинского назначения и лекарства. После начала эскалации конфликта в январе мы решили направить в Горловку нашу команду, чтобы они постоянно пребывая там, могли оказывать непосредственную поддержку местным врачам при проведении экстренных операций, в случае поступления большого количества раненых пациентов.

 

Каждый час-два, снаряд или мина попадает в город. Эти попадания совершенно бессистемные. Большинство людей попадают под обстрел, когда они идут по улице или ждут автобус на остановке. Люди в безопасности только в том случае, если они находятся в помещении, но не возле окон.

 

Два дня наза снаряд попал в дом в 200 метрах от нас. Мы проснулись в 5 утра из-за неожиданного взрыва. Окна задрожали и мы поняли, что разорвалась бомба. Я вскочил, собрал необходимые вещи - компьютер, очки, перочинный нож и теплую одежду и спустился в подвал. Я заранее собрал аптечку с комплектом необходимых медикаментов. В такие моменты человек ждет следующего взрыва.

 

В больницах заканчиваются основные материалы медицинского назначения. Врачи из других больниц рассказали нам, что у них нет шовного материала, поэтому хирурги зашивают раны леской. Из-за обстрелов ухудшается водоснабжение, растет количество случаев диареи среди детей, а в детской больнице закончился инфузионный раствор, необходимый для предупреждения обезвоживания. Закончились запасы различных медицинских препаратов – у нас просили инсулин, антибиотики, дезинфицирующие вещества. Мы уже получили огромный список препаратов, которые крайне необходимы больницам, кроме того, что мы уже предоставили.

 

Доставка груза в город — дело не из легких. По периметру Горловки фактически проходит линия фронта и в город можно въехать через единственную узкую дорогу. Район часто простреливается, поэтому проезд опасен и дорогу часто перекрывают.

 

Я был в трех больницах которые еще открыты, но многие поликлиники и клиники закрыты, частично из-за обстрелов, но также и потому, что около половины персонала покинули город. Те, кто остался, не получают зарплату уже семь месяцев.

 

Последние 6 дней для меня - сплошное потрясение. Я — хирург, но никогда в жизни я не видел столько людей с ампутированными конечностями – человек вышел в магазин, а через час он уже без ноги. Местные хирурги, которым раньше не приходилось работать с людьми, раненными на войне, вынуждены делать как минимум 1-2 операции в день.

 

Сотрудникам больницы тяжело, но они на удивление хорошо справляются. Как и большинство местных жителей, они — стоики. Они невероятно смелые, очень спокойные и сдержанные; они делают все, что в их силах, чтобы справиться с ситуацией. Однако возникает чувство, что глубоко внутри они на грани отчаяния. Они чувствуют себя брошенными. Кроме MSF, в городе нет других международных организаций. Люди с отчаянием ждут от мирового сообщества признания того, что они не забыты.