Бородай о Безлере : «Это сейчас он покинул Горловку, потом, может, прибудет в Горловку»

Бывший премьер-министр ДНР, согласившись, чтобы его называли именно «первым премьер-министром», решился стать гостем программы «Собчак живьем» на оппозиционном российском телеканале «Дождь».

В ходе беседы он подчеркивал, что данное интервью – лишь «пятиминутка ненависти», так как не считает 12-милионную зрительскую аудиторию телеканала своими сторонниками. Даже наоборот. Ксения Собчак в ходе беседы старалась как-то разговорить «скрытного» Бородая, пытающегося как всегда напустить на значимость своей персоны еще и туман таинственности. Местами ей это удавалось. Особенно, когда она пыталась представить Стрелкова (Игоря Гиркина), Дениса Пушилина и др. также значимыми в истории ДНР личностями, Бородай тут же заводился, заявляя, что они далеко не основные персоны...

ПОЛУОСТРОВ КРЫМ: «НЕ ВСЕ НУЖНО ЗНАТЬ ШИРОКОЙ АУДИТОРИИ»

Собчак: Хотелось бы начать все с самого начала. Для вас лично, когда началась нынешняя война (в Украине, - ред.)?
Бородай: Как-то события шли одни за другими. Где-то в конце февраля я улетел в Крым. Крым был благополучно бескровно присоединен к российской федерации.

Собчак: Можно сказать, что в том числе, благодаря вашим усилиям?
Бородай: В том числе. Хотя не прилично хвастаться, но да, в том числе свой скромный вклад я внес.

Собчак: Какими полномочиями вы обладали тогда в Крыму? И кто вас наделил этими полномочиями?
Бородай: Я много людей тогда уже знал. И не буду скрывать, что я дружу с нынешним губернатором Крыма Сергеем Аксеновым – человеком, который оказался настоящим народным лидером Крыма. Я до сих пор являюсь советником Сергея Аксенова по связям с общественностью – или что-то в этом духе.

Собчак: То есть полномочиями вас наделил Аксенов.
Бородай: Конечно.

Собчак: Он что, вас вызвал из Москвы? Так получается?
Бородай: Если так хотите – да. Вы знаете, я же не все события своей жизни буду откровенно комментировать. Некоторые останутся без комментариев.

Собчак: Почему?
Бородай: Потому что история эта еще пока продолжается. Не все нужно знать широкой аудитории.

Собчак: Но, Александр, события последнего года не принадлежат уже вам, они принадлежат истории, и всем нам, в том числе жителям России, в равной степени. Мне сложно судить, но вы явно уже исторический персонаж. Нужна хотя бы какая-то версия, летопись событий. Вроде бы здесь нечего стыдиться – вы сделали огромную карьеру. От пиар-кампании «Паука» (лидера группы «Коррозия металла» Сергея «Паука» Троицкого, - ред.) до человека, который возглавил Донецкую народную республику.
Бородай: «Паук» - это всего лишь была шутка. Мы просто шутили. Это, если хотите, социологический опыт.

Собчак: Начиналось с таких вот шуток, а закончилось серьезной исторической должностью. Поэтому интересно узнать, как все эти изменения в вашей жизни произошли.
Бородай: Я могу сказать только одно. В некоторых кругах я считаюсь довольно качественным специалистом. В области PR, консалтинга, консультанта, т.е. в управленческой сфере.

Собчак: Какой ваш первый совет был в Крыму, с точки зрения ваших направлений?
Бородай: Мы обсудили с Сергеем Аксеновым повестку дня, и мне удалось очень быстро его вывести на связь с ведущими российскими СМИ. В том числе организовывал пресс-туры. Вы же понимаете, там нужно было одновременно выполнять несколько функций.

Собчак: Ну, а какое PR-сопровождение нужно было на тот момент Крыму? По-моему, и так все внимание общественности было приковано к полуострову.
Бородай: Я говорю о событиях конца февраля. Да, потом было все хорошо, а вот в феврале было просто никак. Вот это «никак» мы ликвидировали и стало «как-то».

Собчак: Чем вы гордитесь в вашей истории с Крымом?
Бородай: Я доволен достигнутыми результатами по Крыму. Я не считаю, что это исключительно мой вклад в мировую историю, на мой взгляд, я просто не плохо сделал свою работу.

Собчак: Но перед каждым менеджером, каждым политтехнологом, каковым вы являетесь, ставится определенная задача. Какая задача именно вам ставилась по Крыму, и выполнили ли вы ее?
Бородай: Я свою задачу выполнил. Я был в числе тех людей, которые смогли и сделали это, а именно, присоединение Крыма к Российской Федерации. Было мощное народное движение...

Собчак: Простите, но народному движению пиар не нужен. Народ либо сам хочет присоединиться, махая российскими флажками, либо нанимает себе политтехнологов.
Бородай: Нет. Народ кто-то должен организовать. То есть помочь народным массам, не всегда адекватно организованным, как-то организоваться. Для этого нужен человек, который поможет это сделать. И тогда, в Крыму, о ДНР речи еще не шло.

«БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ В СЛАВЯНСКЕ НАЧАЛИСЬ С ПОЯВЛЕНИЕМ СТРЕЛКОВА»

Собчак: Когда вы приехали в Донецк?
Бородай: В первых числах мая перед референдумом. Просто до этого я был в Славянске.

Собчак: А кто вас позвал в Славянск?
Бородай: Я просто созвонился в Славянске со Стрелковым (позывной «Срелок», Игорь Стрелков, настоящее имя – Игорь Гиркин, на тот момент глава ополчения Славянска, - ред.). Потом у нас связь оборвалась. И я начал засылать сообщения всякими хитрыми способами. В результате, я туда приехал со своими товарищами, скажем так, с гуманитарной помощью. Не буду отрицать, что среди гуманитарной помощи были и бронежилеты, и рации. В Славянске уже тогда вовсю шли боевые действия. Как только в Славянске появился отряд Стрелкова, боевые действия и начались.

Собчак: То есть вы прибыли по приглашению Стрелкова?
Бородай: Я бы не сказал, что по приглашению. Мы с Игорем в этом движении шли «рука об руку», и кто кого пригласил – это еще большой вопрос. Скорее всего, я его. Хотя пункт назначения в виде Славянска он выбирал достаточно самостоятельно.

Собчак: То есть вы его позвали просто в Донецкую область, а он выбрал Славянск. Так получается?
Бородай: Да, а он выбрал Славянск, который находится на севере Донецкой области.

Собчак: Вы считаете, Славянск – правильный выбор?
Бородай: Были некоторые соображения, которые заставили выбрать именно Славянск. В частности, там была наиболее серьезная и консолидированная группа поддержки из числа местного населения. То есть там количество повстанцев было уже очень велико.

Собчак: В Донецке тогда еще такой поддержки не было?
Бородай: Донецк очень сложный и большой город, там было большое количество людей. И чтобы установить плотный контроль над таким огромным городом (это фактически агломерация – 1,5 млн человек вместе с Макеевкой), требовались очень большие силы. Для Славянска требовалось гораздо меньше.

«ДЕНИС ПУШИЛИН ДАЛЕКО НЕ БЫЛ ОСНОВНОЙ ФИГУРОЙ»

Собчак: Мы все помним про Славянск. А что в тот момент происходило в Донецке? Мы помним – там был антимайдан, там был Денис Пушилин, которого подозревали в близости к Ринату Ахметову... Вы что там видели?
Бородай: Что касается Пушилина и Ахметова, то, конечно, там можно всех и во всем подозревать... Мало ли о чем писала пресса.

Собчак: Ну, развейте тогда слухи. Но пресса писала, что Пушилин получал деньги от Рината Ахметова, условно говоря, потому что антимайдан финансировался Ахметовым. Что выглядит вполне логичной версией. Если это не так – опровергните.
Бородай: Нет это не так. Думаю, что Денис Пушилин никаких денег от Рината Ахметова не брал. Во-вторых, как вы понимаете, Денис Пушилин там далеко не был основной фигурой сопротивления. Он просто оказался основной медийной фигурой, потому что единственный часто ездил в Москву. Вот и все.

Собчак: А кто тогда был основной фигурой?
Бородай: Основных фигур было довольно много. Сопротивление организовывали и командир батальона «Восток» Александр Ходаковский, и Александр Захарченко с батальоном «Оплот», был и Андрей Пургин...

Собчак: Но все-таки это немного позже появилось...
Бородай: Да, не правда, это уже было уже тогда! Это не немного позже появилось.

Собчак: То есть, когда вы впервые приехали в Донецк, то вы их всех увидели. И Захарченко...
Бородай: Да, Захарченко – среди первых кого я увидел, не добравшись еще до Донецка, потому что он в то время держал один из блокпостов, которые тогда уже были. Сам Донецк был очень сложным еще и потому, что прямо в центре города было много сосредоточений противника (воинские части, частично МВД, прокуратура, СБУ, которые отказывались переходить на сторону ДНР, - ред.). И приходилось постепенно их оттуда выбивать, заставлять сдаваться. Последняя база на Боссе была взята (там мощное было сопротивление, и среди проблем – там взорвали арсенал, все горело и взрывалось), если не ошибаюсь, в конце июня (29 июня ополченцы ДНР обстреляли воинскую часть №3037 на улице Куприна в районе Боссе, - ред.).

То есть в огромном городе шла еще и внутренняя война. То есть город наш целиком не был долгое время. Мы город чистили постепенно и медленно. Были лишь отдельные районы Донецка, которые находились под нашим контролем. Другие районы находились под откровенным контролем противника. Это был тяжелый и сложный процесс. Понятно, что системы власти никакой не было, была до некоторой степени анархия. Была определенная эйфория от взятия здания Донецкой облгосадминистрации, в которой на разные этажах сидели самые разные группы «революционеров-сопротивленцев», по-разному настроенные, по-разному друг к другу относящиеся. Да, была анархия, и было очевидно, что нужно наводить порядок.

Вот тогда еще была очень большая надежда, что все будет идти по крымскому сценарию. Очень быстро, в ответ на народный призыв, в ответ на результаты референдума. А люди шли голосовать за Россию, за то, чтобы ДНР не стала Донецкой народной республикой, а стала частью России. Были надежды у меня на это, очень сильные.

Собчак: Получается, что тот факт, что так не произошло, делает позицию Стрелкова, который ждал помощи от России, более последовательной. Получается, что Россия предала ДНР. Так?
Бородай: Нет, не получается. Это абсолютная чушь собачья. Давайте мы разделим: Россия и государство – это разные вещи. Вот Россия как народ, они поддержали ДНР. Государство, кстати, тоже поддержало ДНР, поддержала гуманитарно и дипломатическими усилиями, заставив наших противников с нами разговаривать...

Собчак: Вот привлечение Владимира Антюфеева (бывший вице-премьер ДНР, - ред.) к работе. Он же был ведущей персоной при становлении Приднестровья, фактически и простроил его – там являясь главой КГБ. То есть была идея в Донецкой области построить Приднестровье 2.0?
Бородай: Это не Приднестровье 2.0. Это немного другое. Когда возникла ситуация, когда нам не нужно было уже ожидать, что Россия возьмет ДНР и ЛНР в свои объятья, тогда, по сути, и пришлось выстраивать независимые государства. Приднестровье 2.0 и Донецк – это совсем разные вещи. Приднестровье – это узкая полоска земли, зажатая между Украиной и Молдовой, не имеющая прямой связи с Россией. В этом плане у Донецкой области есть колоссальный плюс. Кроме того, плюс – огромная развитая промышленность, которая оказалась на территории, которую мы контролируем.

«НАРОДНЫЕ ЛИДЕРЫ ПОПРЯТАЛИСЬ ДРУГ ЗА ДРУГА»

Собчак: Мне все-таки хотелось понять вашу роль. Итак, в начале был Захарченко, Ходаковский, Пушилин, Пургин... Хочется понять атмосферу того периода, понятно ведь, что все это были разные люди... И как вам, как человеку, приехавшему туда, так сказать, решать проблемы, показалось – чего эти люди хотят. Как вы оценили ситуацию?
Бородай: Очень разные люди, с разным жизненным опытом. Они и тогда стремились к тому же, к чему продолжают стремиться и сейчас. Вектор один. В то время они стремились защитить свой край от войны, от врага...

Собчак: То есть вы так приехали в Донецк, и все эти люди вас обступили и говорят: помоги, Александр, край наш защитить...
Бородай: В вашей интерпретации это звучит как-то юмористически. А на самом деле – это очень похоже, да, так и было.

Собчак: То есть они вас восприняли как символ помощи из России. Правильно?
Бородай: Да, но помощи не государственной, а народной.

Собчак: А как произошло, что все эти люди объединились вокруг именно вас?
Бородай: Как произошло? Я зашел с группой добровольцев, которые уже к тому времени потихоньку переправлялись на эту территорию, я уже знал нескольких людей (по телефону, по встречам в разных местах). То есть, когда я зашел, я уже был не чужым человеком, я уже был специалистом сложных кризисных ситуаций. Я устанавливал контакт то с одним, то с другим, так сказать с группами влияния. И потихоньку ситуация становилась системнее и управляемее. И когда стал вопрос, что кто-то должен возглавить эту народную республику, я понял, что вариантов особо нет – все остальные уже показывали пальцем на меня и говорили: давай, ты будешь.

И как раз факт, что я не местный, играл определяющую роль. С учетом того, что они все очень разные. Они с разным жизненным опытом. Они не все друг другу доверяют. Фактор того, что человек, который должен выступить типа футбольным арбитром, не должен иметь донецкую историю, был для них очень важен.

Собчак: Вы можете описать это народное вече, которое вас выбрало премьером? А то из ваших уст это звучит, прям, как призвание Рюрика...
Бородай: Какое народное вече? Это Верховный совет ДНР. Да, изначально, он организовался на митингах в виде народных вече... В этом смысле да – народное вече в виде Верховного совета ДНР выбрало меня премьером.

Собчак: Но это, правда, очень странно. Вот идет человек по улице, заходит в Верховный совет, и тут Верховный совет выбирает его премьер-министром. Да, Верховный совет понимает, что человек приехал из Москвы, но это же недостаточное основание, чтобы избирать его главой... Вы же не один человек из Москвы были там, как вы завевали доверие?
Бородай: Да почему? Хороший человек. Специалист. Поможет. А по поводу доверия – нужно просто разговаривать с людьми. Вот как с вами, также и с ними разговаривал... Если честно, я долго пытался найти среди «революционеров» какого-то местного кандидата, и некоторые мне казались подходящими. Я им – давай, ты будешь раскручивать клубок. А они мне – не, не, не, лучше ты.

Собчак: Я так понимаю, вы тоже не хотели. А почему?
Бородай: Потому что ответственно и страшно. Потому что убить могли в любую секунду. И ответственность нужно было брать. В общем, крякнул, плюнул – согласился.

Собчак: Но это уникальный случай, когда серый кардинал становится вождем.
Бородай: Не хотел, честное слово. А что делать? Пришлось согласиться.

Собчак: Просто не нашли белого кардинала?
Бородай: Не нашел. Искал. И Саше Захарченко предлагал, а он – ну что ты... И сейчас он возглавил ДНР, потому что я его просто уговорил. Вы думаете, он рвался что ли?

Собчак: А со Стрелковым тогда советовались?
Бородай: Физически не мог. Он тогда в Славянске был, а с городом не было связи.

Собчак: А какие первые ваши задачи на посту премьера были?
Бородай: Элементарно сплотить людей и заставить вместе работать. Там элементарно они многие друг друга даже не знали. Приходилось их за руку сводить.

Собчак: Ну, честное слово, очень странно, что вы – человек из Москвы – начали их, местных, знакомить.
Бородай: Ничего страшного. Я в такие же истории попадал в других местах, в других ситуациях, скажем так, в весьма отдаленных регионах. То есть приходишь, и наводишь мосты.

Собчак: Согласитесь, возглавив ДНР, вы совершили грубейшую ошибку с точки зрения политтехнолога. Поставить русского москвича во главе Донецкой народной республики – сразу всем понятно, откуда уши растут. Ведь можно было поставить какого-то местного, а самому рулить .
Бородай: Не было вариантов. Народные лидеры попрятались друг за другом. И говорили: ты, пожалуйста, порули, а мы поможем, сделаем, все, что ты хочешь. Просто ответственность большая.

Собчак: А чего они боялись?
Бородай: Это не физическая боязнь, а боязнь не справиться. Ведь среди этих людей не было профессиональных политиков. Несмотря на то, что многие из них уже к этому времени были с оружием, они стреляли и убивали. О чем может идти еще речь? Они уже возглавляли отряды.

«СТРЕЛКОВ ИСЧЕРПАЛ СЕБЯ КАК ВОЕННЫЙ ЛИДЕР РЕСПУБЛИКИ»

Собчак: А почему же все-таки Стрелкова в определенный момент отодвинули на второй план? Начнем с вопроса – почему ему пришлось уйти из Славянска?
Бородай: Отход из Славянска обоснован военными соображениями, держаться дальше там означало – гробить людей. Потому что вокруг города сконцентрировались огромные силы украинской армии. Поэтому отход из Славянска - это было верное решение.

Собчак: А какое решение Стрелкова было не верным, ошибочным? Например, то, что он так много обращений записывал и обнародовал...
Бородай: С военной точки зрения к нему претензий нет. Обращения – это уже политическая часть его деятельности. И это, на мой взгляд, было не верным его решением. Я ему о своем мнении достаточно часто сообщал.

Собчак: То есть излишняя публичность – это то, что и помешало Стрелкову?
Бородай: Стрелков не является и не должен быть, на мой взгляд, политической фигурой.

Собчак: Стрелкову именно пришлось уехать из Донецка, а это значит, что он не до конца довел свою миссию. А если бы он не записывал эти свои обращения, возможно, он бы продолжал бороться.
Бородай: Я думаю, что не в видеообращениях дело. Я сам был ярым сторонником отхода Стрелкова из ДНР. По политическим соображениям. Потому что мы понимали, что в дальнейшем, если будет наступать хоть малейший мир, хоть видимость мира (а мир, действительно, нужен)... А в мирной ситуации ни такие люди как Стрелков, ни такие люди как я уже не нужны. Представьте себе, если бы я, уроженец Москвы, на минских соглашениях ставил свою подпись. Это уже само по себе было бы странным и давало бы повод к разного рода инсинуациям со стороны всего мирового сообщества.

Собчак: Вы правильно сейчас говорите. Но когда ДНР руководили три москвича – Вы, Стрелков и Антюфеев. Вам это тоже казалось комично?
Бородай: Да, не буду говорить – комично. Но мне казалось, что эта политическая конструкция, которая не должна существовать долго и ее нудно будет быстро менять. Мы сделали свое дело, мы Донецкой народной республике помогли. Каждый в меру сил и способностей. Поэтому мы все покинули ДНР. Вся проблема лишь в том, что Стрелков туда уже не возвращался, а я приезжал и, думаю, приезжать буду.

Собчак: А почему отъезд Стрелкова был так странно объяснен? То поехал в отпуск, то не в отпуск, то ранен, то не ранен... Это же породило массу слухов. То как вы сейчас говорите «сделали работу – уехали», это логично объяснимо. Почему тогда официально так запутанно?
Бородай: Отъезд Стрелкова официально никем не был объявлен. Об этом в прессе просто говорили разные люди, которые ничего в этом не понимали. Официального заявления не было. А Стрелков все объяснил своим командирам, и все.

Собчак: А почему же вы не объяснили тогда также правильно и обстоятельно? Просто сейчас в интервью он говорит, что его «ушли».
Бородай: Если кто-то «уходил», то я его, в частности, и «уходил». Это откровенно. Потому что он исчерпал свою роль и свои возможности. Он совершил подвиг, он сделал очень много. Но дальше он ДНР был уже не нужен, не полезен. Он достойно прошел огонь и воду, а вот с медными трубами (испытание славой, - ред.) не справился... Он исчерпал себя как руководитель и военный лидер республики. Нужно, чтобы военным лидером республики становился человек и числа местных.

Собчак: А правда, что он предлагал взорвать высотки по периметру Донецка для удобства ведения боев? (Об этом шла речь в одном из июльских телефонных перехватах Стрелкова, - ред.)
Бородай: Я лично этого не слышал. Но вполне возможно.

Собчак: А еще Стрелков говорит, что сейчас Донецком занимается Владислав Юрьевич Сурков («серый кардинал» работает администрации президента В. Путина, заместитель председателя правительства России, - ред.), и его команда буквально «пилит деньги» - это его слова из последнего интервью.
Бородай: Я все эти высказывания Стрелкова не поддерживаю. Это не приятная ситуация. Я не хочу критиковать человека (я имею в виду Игоря Ивановича), который так много сделал для ДНР, поэтому я не хочу эту ситуацию комментировать. С его такой «критикой» я никоим образом не солидарен.

Собчак: Но вероятно, есть какие-то мотивы, почему он так начал говорить?
Бородай: Мотивы есть. Но на меня смотрят сейчас слишком много людей. Тем, кто там был, я могу объяснить, почему Игорь Стрелков стал так странно себя вести. А придавать это широкой публике я не буду, так как в этом случае я сталкиваюсь с очень серьезной моральной проблемой. Если я начну объяснять многие психологические мотивы, которые привели Игоря Стрелкова к такой ситуации, когда он, мягко говоря, что-то загадочное «несет», это означает, что я его буду критиковать. Но я не хочу критиковать Игоря Стрелкова, по крайней мере, перед широкими массами, т.к. он для ДНР и России сделал очень большое дело. Поэтому оставляю этот вопрос без комментариев... Физически со Стрелковым ничего не произошло, он прекрасно приехал в Москву, здесь и поселился. А то, что с ним происходит морально – это проблема Игоря Ивановича Стрелкова, к нему и обращайтесь.

Собчак: А Сурков занимается ДНР?
Бородай: Вячеслав Юрьевич Сурков – высокопоставленный чиновник, он выполняет свои обязанности. В частности, в его обязанности, насколько мне известно, входит занятие проблематикой этого региона. Это талантливый человек, это серьезный политик. Прежде всего – это государственный чиновник, который действует в интересах российского государства.

«РОССИЯ НЕ ПРИЗНАЛА ВЫБОРЫ В ДНР И ЛНР»

Собчак: Я была в одной компании. Так там говорили: какой замечательный человек Сурков – его отстранили от внутренней политики, так он сделал так, что внешнюю политику превратил во внутреннюю. Согласны?
Бородай: Остроумно, конечно. Но внутренней политикой внешняя пока еще не стала. Мы, конечно, надеемся, что ДНР и ЛНР когда-нибудь присоединятся к РФ и станут полноценной частью России. Но это, прежде всего, зависит от политической конъюнктуры.

Собчак: При каком сценарии это возможно? Вот 2 ноября состоялись выборы, люди голосовали и ждали, что Россия их поддержит и признает. Но не дождались. Что дальше?
Бородай: Россия выразила уважение к выбору ДНР и ЛНР.

Собчак: Даже я знаю, что «выразить уважение» - это не дипломатический термин.
Бородай: Я согласен с вами. Россия не признала выборы в ДНР и ЛНР. Соответственно, Россия на сегодняшний день не признает существование этих государств. Хотя народу Донбасса российское государство помогает. Просто существует масса соображений, которые мешают принять ДНР и ЛНР. Вопрос – почему Россия не признает – это не ко мне, думаю, вы знаете, кому его нужно задавать. Я политику государства не определяю. А что касается прогнозов на будущее, то поймите, Украина – это государство, которое уже развалилось (причем отвалились самые важные и густонаселенные провинции), дальше Украина обречена на полный развал. Я думаю, что Украина развалится просто на части. И Западная, и Центральная Украина уже сейчас существуют в значительной степени отдельно друг от друга. И развал Украины пройдет без активных действий России.

Собчак: Но извините, мы же видим, что без активных действий России отход бы Крыма не произошел, без активных действий России граждане ДНР и ЛНР не возникли бы... Соответственно, и дальше это вряд ли будет происходить без активной позиции РФ.
Бородай: Не нужно путать два явления 1) государство и 2) Россию как граждан. Граждане идут воевать добровольцами, а не государство. С этой точки зрения, я и Стрелков – это граждане России, которые когда-то куда-то пошли, и откуда-то вернулись, и теперь просто занимаются своей личной жизнью. И никто нам ничего не должен.

НЕУПРАВЛЯЕМЫЙ «БЕС»

Собчак: Какое ваше самое большое разочарование в людях, скажем, за период ДНР?
Бородай: Я не готов озвучить конкретную фамилию. К тому же трудно выделить. Вы поймите, у меня есть как ряд разочарований, так и ряд приятных моментов. В сложных критических ситуациях люди проявляют себя по-разному. Есть те, на которых надеялся, а они тебя подводят. А есть те, которых как-то так воспринимал как проходные фигуры, а они оказываются отличными людьми. Вы задаете вопросы личные, я не готов на них говорить открыто. Имею право.

Собчак: Что вы можете сказать про Игоря Безлера (позывной «Бес», до ноября - глава горловского ополчения, уехавший в Крым, - ред.)?
Бородай: Полевой командир. Сложный человек с непростым характером.

Собчак: Он по этой причине покинул Горловку?
Бородай: Давайте тему «покинул – не покинул», «уехал – не уехал» оставим на будущее. Хорошо? Это сейчас он покинул Горловку, потом, может, прибудет в Горловку. Сейчас вроде бы покинул. Вроде бы.

Собчак: Он явно такой неуправляемый персонаж, что в Донецке решили с ним лучше держаться подальше?
Бородай: Никто ничего не решал. С ним, действительно, очень не просто. Всякие сложности во взаимоотношениях были, но они уже регулированы. Просто с людьми нужно разговаривать. Физически с ним ничего не произошло, с ним все в порядке.

«СТРЕЛКОВ СТАНЕТ ЛЕГЕНДОЙ МАРГИНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА»

Собчак: Какая-то мутная вода. То о Стрелкове не буду говорить, то о Безлере. Пока вас не было в России, вы должны понимать, у нас здесь сформировался целый «иконостас» из новых героев Новороссии. Нравится вам или нет – это так. Игорь Стрелков – это главная икона этого «иконостаса». Егор Просверлин его так воспел, что он почти святой и идеальный президент будущей России, условно. Вы как политтехнолог не можете быть равнодушны к такому побочному результату.
Бородай: Да, есть икона. И останется он легендой и иконой. Но его действия ведут к тому, что, боюсь, он останется легендой довольно маргинального характера. С моей точки зрения, Игорь Иванович, оказавшись в России, попробовал примерить на себя абсолютно не свойственную ему ношу – ношу политического лидера. А это роль ему подходит как пачка балерины, не более. Потому что он в этом вообще ничего не понимает и плохо разбирается в людях по жизни.

Собчак: Он доверился не тем людям?
Бородай: На мой взгляд, вокруг него очень странное окружение осталось.

Собчак: Его хотят как-то использовать?
Бородай: Вот дальше, правда, комментировать уже не буду.

Собчак: Вы говорите, что у Стрелкова нет политического будущего, а у вас оно есть?
Бородай: Не знаю, время покажет. Я себя мыслю, прежде всего, профессионалом, который не рвется в первые ряды политики. Да, я попробовал этот наркотик, но не отравился абсолютно. Но повторить это абсолютно не хотел бы. Власть и ответственность – это тяжелая история. Это не значит, что я политикой перестану интересоваться, и с политиками не буду работать. Наверное, буду. Но стоять на трибуне под крики восторженной толпы – извините, для меня не настолько привлекательно... Я действительно сделал свое дело как мавр, и спокойно, тихо, постепенно ухожу (от ДНР, - ред.).

«НАС, КОНЕЧНО, ВСЕХ БУДУТ СУДИТЬ»

Собчак: А вы никогда не задумывались, что за то, что вы сделали, вас будут когда-нибудь судить?
Бородай: Может, когда-нибудь и будут судить. Если честно, но не особо я на эту тему задумывался. Ну, если вдруг так сложится, так перемелется (теоретически-то это возможно, хотя считаю, что это очень отдаленная от реальности перспектива). Ну, если будут судить, что ж – будут судить.

Собчак: Суд по делу Новороссии – отдаленная перспектива...
Бородай: Думаю, практически невозможная. Нас, конечно, всех будут судить, но не здесь.

Собчак: А в связи с вашей работой в ДНР вас иногда посещают мысли о том, что я сделал что-то такое, за что потом мне будет очень стыдно?
Бородай: Вы меня ставите перед сложной дилеммой. Сказать, что мне ни за что не стыдно как-то по хамски. Но сейчас, честно, не вспомню. Может напрягусь, припомню. Наверняка.

Собчак: Да нет, раз я спросила вас о суде, так бывает, что человек до конца считает себя правым несмотря ни на что. А иногда какие-то внутренние ощущения заставляют сильно страдать. Но это у каждого индивидуально. В конце нашей беседы я дарю вам книгу «Повелитель мух». Эта книга о том, как быстро люди теряют человеческий облик, и как это быстро и внезапно, и с кем угодно может произойти. Спасибо вам за беседу.