Горловскую прокуратуру ждет смена руководства

Прокурор Донецкой области Николай Франтовский работает в новой должности меньше двух недель, но за это время в регионе уже произошел ряд резонансных событий. На следующий день после назначения очередного прокурора области в Донецке был убит активист Дмитрий Чернявский, а через несколько дней по городу прокатилась волна штурмов.

О ходе расследования громких преступлений и о кадровых изменениях в правоохранительных структурах Николай Франтовский рассказал в интервью «УРА-Информ.Донбасс».

- Николай Михайлович, как продвигается расследование убийства активиста Дмитрия Чернявского? Известно уже, было ли это преступление спонтанным или преступники к нему готовились заранее?

Нам нужно сначала задержать всех лиц, которые принимали участие в драке. И уже в ходе расследования, в ходе всех допросов можно будет сделать вывод – это было заранее спланированное убийство или из хулиганских мотивов. На сегодняшний день очень много человек допрошены, назначены десятки экспертиз. Есть лица, которые обоснованно сегодня подозреваются в совершении этого преступления, проводятся оперативные розыскные мероприятия по установлению их местонахождения и, естественно, задержания.

- То есть из тех, кто обоснованно подозревается, пока нет задержанных?

Они пока в розыске. Убийство будет полностью раскрыто, когда будет полностью доказана вина человека, и доказательная и свидетельская база будут полностью подготовлены. Сегодня только политики могут говорить: мы задержали, и уже есть такой человек. Я как прокурор не могу себе такого позволить.

- Все ли подозреваемые и задержанные, которые причастны к кровавой драке на пл. Ленина и убийству Дмитрия Чернявского, являются гражданами Украины?

Да, они все граждане Украины. Но на митингах, где были массовые драки, были граждане России. Доказывать их вину сложнее, чем вину наших соотечественников. Потому что нерезиденты, чаще всего, играют роль подстрекателей, а подстрекатель никогда не совершает активных действий, за которые надо отвечать. И чтобы доказать роль такого подстрекателя, нам надо допросить всех лиц, и к тому же получить показания против него. Только тогда мы можем предъявить ему какие-то подозрения. Нельзя сказать, что сегодня граждан России на акциях в Донецке нет. Они задерживались, но у нас не было достаточных оснований для предъявления им обвинений.

- Вы несколько раз говорили в своих выступлениях, что сегодня милиция области оказалась в сложном психологическом состоянии. При такой ситуации, получается ли у вашего ведомства с эффективно сотрудничать с милицией?

Любое психологическое состояние должно когда-то заканчиваться. В этот период очищается милиция: одни осознают, какие шаги нужно сделать, другие понимают, что они не могут работать в таких условиях, и уходят.

Но они должны понять, что к рядовому составу сегодня нет никаких претензий, кроме тех работников, которые совершили преступления. К начальствующему составу есть вопросы: какие приказы они отдавали, а какие не отдали, где нужно. Есть вопросы к тем, кто непосредственно во время митинга отвечал за правопорядок на площади. Но там еще и сложная ситуация по законодательству. Пророссийский митинг подал заявку заранее в горсовет, а митинг украинских сил подал заявку в тот же день около 13:00. А законодательство говорит, что суд не может выносить решение по митингу в день его проведения. С юридической точки зрения, запретить его в тот день было нельзя. И если политические силы нельзя было уговорить отменить этот митинг, нужно было усилить охрану, стягивать достаточное количество сил. Все понимали, какая ситуация будет. Значит, можно сделать вывод, что сил было недостаточно. Это можно расценить как преступную самонадеянность, что, мол, мероприятие пройдет без происшествий.

- Вы анонсировали смену прокуроров в крупных городах Донецкой области. Произошли ли кадровые ротации в Мариуполе, Макеевке, Горловке…?

Будет смена в ближайшее время в Макеевке, Горловке, Мариуполе, Красном Лимане, Марьинском районе, Петровском и Куйбышевском районах Донецка. Но сейчас главная проблема в подборке кадров. Иногда, кажется, пусть лучше этот будет, чем нового найдем, который окажется не профессионалом. То есть не будет обладать теми качествами, какими должен обладать прокурор. Хватит и того, что авторитет органов прокуратуры равен сегодня нулю. Еще и ошибиться в кадровой подборке не хватало.

Но замена должна быть. Мы знаем, что такое Донецкая область, мы знаем как сюда назначались все кадры. Обязательно кто-то должен был замолвить слово, дать гарантию, что этот человек будет предан тем, кто его назначает и рекомендует на эту должность. Может быть из тех, кого мы меняем, есть нормальные и искренние лица. Но 5% зависимости от того, кто его рекомендовал, у него остается. И в этой ситуации, если «куратор» наберет его по телефону и попросит аудиенцию, хочет он или не хочет, он отказать не сможет.

Поэтому я им говорю, как в фильме, - ничего личного. Я не верю в слухи, грязь на человеке может быть натуральная или искусственная. И чтобы отмыться и от той или от другой, пусть человек пойдет и докажет на другом месте работы свою честность. Из органов прокуратуры я стараюсь этих людей не освобождать. Хотя, конечно, я в этом рискую. Но я думаю и об их семьях, о возможной психологической травме для них.

- Тех, кто приходит сегодня на смену старым кадрам, вы находите в Донецкой области или привлекаете из других регионов? 

Они сегодня все из области, но я не исключаю, что будут привлекаться люди и из других регионов. Я в этом ничего плохого не вижу.

- Донетчина является родиной бизнеса семьи Виктора Януковича, однако в Донецкой области пока не было громких разоблачений, связанных с коррупционными схемами компаний, близких к экс-Президенту. Возможно ли, что в нашей области появится второе Межигорье или еще один Курченко?

Нельзя сказать, что этим тут не занимаются. Другой вопрос, что я пока не могу сказать вам о результатах, потому что есть проблема в кадрах. Для того, чтобы заниматься этими вопросами, нужны люди, и не только у меня. Должны быть еще оперативно-розыскные органы, СБУ и налоговая милиция. Вот когда мы их сдвинем с места, и они заработают, и пройдет обновление на людей, которые не связаны со старым режимом, эти все вопросы будут исследованы. Поэтому, я не исключаю, что у нас будут такие же громкие дела. Я уверен, что они будут, в этой области не могло обойтись без таких вопросов.

Но для меня сейчас главное – это социальные проблемы. Люди должны получать зарплаты, пенсии, выплаты инвалидам и т.д. Когда мы все это нормализуем, мы будем заниматься тем, о чем вы спрашиваете.

- На каком этапе сейчас расследование «дела Елисоветского»? У нашего издания появилась информация, что это дело пытаются «развалить», хотя существует множество видео доказательств взяточничества. 

Я знаю об этом деле, но пока не так досконально, как хотелось бы, поскольку я тут работаю еще очень короткий отрезок времени. Но это дело будет изучено полностью. Там более ста эпизодов, из них установлено людей, которые заходили и вроде передавали деньги, меньше, а тех, которые дали показания, еще меньше. Мне нужно изучить этот материал, посмотреть, насколько эффективно работало следствие, и почему так затянулось расследование. Возможно, я поменяю орган, который будет вести это следствие.

Но видеодоказательства должны подтверждаться и другими доказательствами. Если этого не будет, я выше головы не прыгну.

- А разве свидетельских показаний в этом деле нет?

Вы же знаете, как у нас работают. До меня уже всех опросили, допросили. И эти люди уже показывают, кому как выгодно.

- Какую главную задачу вы себе ставите на должности прокурора Донетчины?

У меня нет сегодня цели сделать карьеру. У меня сегодня самое главное – это моя семья. Но, кроме того, я еще и гражданин Украины. Мне обидно, когда я вижу сегодня, что нет патриотизма, нет гордости за страну, нет национальной идеи. Обидно, что люди не переживают за Украину. Хочется, чтобы человек сказал за границей, что он украинец, и на него смотрели с уважением. Нельзя думать, что нам помогут другие страны, мы им не нужны. Мы сами себе должны помочь. Мы должны не только доверять тому, что говорят по телевизору, а учить свою историю. Поэтому, для меня главное – оставить след, а не наследить.